ПЕРВЫЙ АСПИРАНТ

С именем Сергея Леонидовича Мандельштама был связан еще один эпизод.

Моим первым аспирантом был Владимир Зимин, впоследствии доцент кафедры общей физики Казанского университета. Его отец, Михаил Петрович, был известным в Казани «Заслуженным учителем», и мы дружили семьями. Володя так вошел в нашу семью, что одно лето он жил у нас на даче в Васильево. Володя был скромным, вежливым молодым человеком и, пожалуй, слишком скромным, легко ранимым. Дьявол, который, возможно существует, воспользовался его слабостью, чтоб сделать свое черное дело. Но расскажу все по порядку.

В 1949 году я по просьбе Леонида Попова начал по совместительству работать в университете, и уже в 1954 году мне предложили аспиранта. Тема его диссертационной работы была сформулирована так: «Исследование механизма поступления вещества электродов в светящееся облако конденсированного искрового разряда». Требовалось создать уникальную установку с разверткой по времени быстро протекающего искрового разряда. Надо сказать, что Володя оказался незаурядным экспериментатором. Он создал установку с вращающимся зеркалом и фотографической съемкой процесса поступления светящихся паров от электрода к электороду с разверткой во времени. Он нашел определенные закономерности для разных атомов, измерил скорость выброса атомов из кратера электрода и др. Я был горд его результатами и посоветовал ему поехать в Москву в ФИАН доложить результаты Мандельштаму. Когда Зимин вернулся из Москвы, он поведал весьма печальную картину его «беседы» с Мандельштамом. Мандельштам встретил его крайне недружелюбно. Прежде всего он не пожелал говорить с ним лично, а передал его на руки своей аспирантки. Та оказалась совершенно некомпетентной, и сама в этом призналась перед Сергеем Леонидовичем. Он очень неохотно стал его слушать, повернувшись к нему боком, явно показывая свое недружелюбие. На Зимина это, конечно, плохо подействовало, но он помнил мои наставления: - Володя, я ему сказал, - не жди восторгов, похвал и дружелюбных жестов. Мандельштам к тебе повернется спиной и будет тебя слушать с явным пренебрежением. Но мы должны пройти через это чистилище. Он так и сделал. Он выложил Мандельштаму все чистосердечно, как вдруг последний вскочил с криком: - Вы украли наши результаты! Вас пускать сюда нельзя было, и т.д. Зимин попытался объяснить, что материал давно получен им, сдан в печать и даже опубликован. Но никакие доводы не возымели действие на Мандельштама. Зимин вернулся в Казань в крайне подавленном состоянии. Мандельштам затронул самые тонкие струны его души. Я его понимал. Он был безукоризненно честен, и эта его встреча с Мандельштамом оставила в его душе большой след. Для него это была психическая травма, которая перевернула всю его жизнь. Прекрасный экспериментатор, хороший физик, он потерял с тех пор интерес к науке, к эксперименту. После защиты диссертации он не стал больше работать в науке, полностью переключился на педагогическую деятельность, ушел из университета в Танковое училище, написал несколько учебников по общему курсу физики. Но, зная его, я не этого ждал от него. Я всячески склонял его к занятиям наукой, экспериментом. Однако кроме недовольства, что я недостаточно высоко оцениваю его учебники и т.д., я от него ничего не услышал.

Назад – К содержанию – Далее