ТЕХНИКУМ

В 1928 году я окончил школу - семь классов. Куда поступать учиться? Решено, в Минск. К тому времени старший брат Мотя уже учился в Минске в университете. Наум учился в Гомеле, в летной школе. О, сколько переживаний было с поступлением в еврейский педтехникум! Сыну торговца доступ в техникум был заказан. Мы долго формулировали, как представить мое происхождение для властей не столь одиозно. Решили писать - кооперированный кустарь. К тому времени, действительно, мать поступила на колбасное производство, где вместо нее работал Сендер, ее второй сын. И хотя стали мы кооперированными кустарями только что, в графе "соцпроисхождение" писали "кооперированный кустарь". В конце концов, я поступил в евпедтехникум в Минске.

Жизнь в техникуме началась с того, что я сразу же вступил в коммуну. Это была потребительская коммуна. В основном туда входили старшекурсники, но среди них затесался и я. Это была волнующая пора. Для коммуны отвели целый этаж, пятый. Стипендию мы сдавали в общий котел. Но и потребляли сообща. У нас не было своего белья. Каждый выбирал себе белье из огромной кучи, по возможности своего размера. Не всегда это удавалось. Штопали носки и латали одежду сообща. Тогда я и научился чинить одежду. Личных денег у нас не было. Помню, наш поэт, студент последнего курса, получил гонорар и пригласил в кино девушку. За это его с треском прогнали из коммуны. Это был жестокий урок. В 1929 году свирепствовала "испанка", грипп. Помню, все переболели, и мы все ухаживали за своими товарищами. Заболел и я. Температура 40. Но коммуна заботилась о нас. Помню, девушка дала мне конфет и ласково меня ими кормила. Какое блаженство!

В конце года коммуну расформировали. На прощальном вечере директор техникума по фамилии Альтшулер произнес трогательную речь. Он говорил, что наша коммуна - только начало. Коммунизм будет во всем мире. Позже, я с теплотой вспоминал этот год, проведенный в коммуне.

В то время еврейская культурная жизнь в Минске кипела. В университете был еврейский факультет, где учился мой старший брат Мотя. Существовал еврейский педагогический техникум, где учился я. Процветали литература и поэзия. Я хорошо помню вечера поэзии, где выступали знаменитые, талантливые поэты: Изи Харик, Фефер, Перец Маркиш и другие. Мне хорошо запомнился Изи Харик с огромной черной шевелюрой, страстно читающий свои стихи на еврейском языке. Запомнился также всегда посещающий эти вечера то ли меценат, то ли любитель, по фамилии Громер. Говорили, что это очень крупный ученый - физик, первый ученик Эйнштейна. Он страдал слоновой болезнью. У него был огромный подбородок, аж до пояса. Он никогда не выступал, но всегда присутствовал. Я тоже никогда не пропускал эти вечера поэзии и любил всех поэтов. К сожалению, судьба еврейских поэтов вскоре пошла по крайне мрачному сценарию. Изи Харик, Фефер и Перец Маркиш были расстреляны НКВД, как и многие другие представители еврейской интеллигенции.

Начало травли евреев пришлось на годы моей учебы в техникуме. Мне вспоминается любимый нами преподаватель истории, фамилию которого, к сожалению, не помню. Однажды он проводил урок и был необычно рассеян. Во время лекции делал продолжительные паузы, а мы сидели и ждали , когда он заговорит. Помню, он рассеянно ответил на чей-то вопрос и ушел из аудитории как-то по-особенному понуро. Тогда мы не придали этому значения. К концу дня я узнал, что он повесился на чердаке дома, в котором жил, не выдержав организованной против него травли .

Назад – К содержанию – Далее